— Это, безусловно, так. Грязной неблагодарной скотиной вас сочтут.

— Но при этом — учтите, бургомистр — вы утратите возможность всякого политического маневра. Адора и Рендор окончательно сочтут вас врагом.

— Я это знаю, господин император.

— Ваше слово, Таленк?

Бургомистр допил ослиное молоко, от чего внутри меня приключился очередной рвотный рефлекс, и с удовлетворенным вздохом отставил кубок.

— Мне нравится то, что я услышал, господин император, ваше величество. Очень нравится. Раньше вы были неискушенны в вопросам местной политики, но ныне…

— Я вдобавок совершенно не умею фехтовать, — сказал я. — И ныне.

— И совершенно лишены таланта к магии, хотя и очень восприимчивы к ее проявлениям! — Вот зараза, он в открытую говорит, что я крейн! Проверял, пока я валялся без сознания, очевидно. — Однако же именно вы, и только вы можете справиться с напастью, я так чувствую и так вижу.

С напастью? С какой напастью?

Таленк отодвинул кресло с высокой спинкой и встал.

— Прошу, господин император, пройдемте в сад. Там вам станет окончательно ясно, почему я… стал вашим вернейшим союзником.

В саду среди кустарников замерли статуи нагих мужчин и женщин, переплетшихся телами в разных, зачастую невозможных, будто у них кости и суставы отсутствовали, позах. Я уже привык к этому и не удивлялся. Сад был обнесен высокой стеной, сложенной из тесаного черного камня. Нас не сопровождали лакеи либо охрана. Таленк повел меня по мощеной дорожке куда-то в глубину. Из-за высокой стены я не видел соседних построек, и предположил, что Таленк живет где-то в пригороде Норатора, на отшибе. Большая часть неба была в темных тучах, но закатное солнце — багровое, злое, растопило их вокруг себя.

— Вот моя личная делянка, где выращивался эльфийский лист, — сказал он, когда мы вышли на обширную поляну. — Видите, во что превратились кусты? — Он вдруг насторожился. — Вы слышите этот странный звук? Вроде бы скребет кто-то? Нет?

Я ничего не слышал. Кусты были мертвы. Они серыми плетями лежали на хорошо прополотой земле. Таленк переступил невысокую оградку и сковырнул землю носком щегольского сапога. Белый жгут эльфийской тоски напоминал огромного земляного червя.

— Это не все, господин император… — он поманил меня пальцем, забыв совершенно про субординацию. — Идемте.

Мы прошли еще с сотню шагов. У стены виднелся колодец, сложенный из такого же черного, припавшего зеленым мхом камня. Деревянная стойка с дощатым ведром. Сам колодец прикрыт железной крышкой.

— Обычный колодец, верно? — спросил Таленк.

Я пожал плечами.

— Загляните… Стойте, умоляю! — он прислушался. — Да что это за скрежет? Хм… Теперь смотрите. Прошу прощения за дерзкое поведение!

Я сдвинул железную крышку. Вместо воды на дне обнаружился белесый комок эльфийской тоски, отдельные побеги были толщиной в руку взрослого мужчины, они вспучивались, вздувались, переплетались кольцами… Эльфийская тоска заплела стены колодца до середины, упорно лезла наружу к свету.

— Она забрала воду, — произнес Таленк сухо. — Она заберет жизнь всего Санкструма… А позднее — и других стран. Нет смысла предавать вас в руки Адоры и Рендора ради дешевой интриги, если тоска уничтожит всю жизнь в этом мире. Но есть смысл вас спасти. Вы, господин крейн, другой… Не знаю, как выразить словами точнее вашу инакость. И если кто-то и может спасти наши э-э… жизни, так это только вы, вы, господин Аран Торнхелл, архканцлер и император!

Из-за ближайших кустов раздался щелчок, и толстая арбалетная стрела ударила бургомистра меж лопаток. Его качнуло вперед, и он упал лицом вниз, прямо мне под ноги. Затем из кустов в моем направлении устремились два дэйрдрина, а на стену, уже не таясь, лезли новые боевики прозреца.

*Ратман — выборной член магистрата.

Глава 13

Дэйрдрины уже не таились. Обмотанные тряпками крючья, впиваясь в плоскую верхушку стены, скрипели на разные голоса. Сектанты облепили стену густо, как жуки ветку… Феерическое зрелище: сонм одетых в черное людей, чьи головы обриты, чьи лица раскрашены белилами, а глазницы зачернены, так, что кажется — будто это мертвецы повылезали из могил. На жителей средневековья подобный облик наверняка действовал… хлестко! Лишал воли, рассудка, пугал до полусмерти.

Между тем дэйрдрины были обычными людьми.

Ну, не совсем обычными, если учитывать их психическое состояние, тем не менее, они не были связаны с мистическими силами.

Как же Таленк, этот многомудрый политик, пропустил… допустил вторжение на свою территорию?

Мысль пронеслась и исчезла. А за ней немедленно пришла другая: значит, бургомистр Норатора не прозрец, разве что в секте дэйрдринов случился раскол, переворот, и какой-нибудь приближенный послушник решил устранить главаря, чтобы самому наложить лапу на власть над тупыми зомбированными идиотами.

В меня не стреляли.

Хотят взять живым господина императора?

Я схватил колодезное ведро и кинулся в направлении делянки с Эльфийским листом. Стальная цепь на рассохшемся деревянном барабане начала разматываться, поминая Торнхелла визгливым сопрано. Я тянул ее и бежал, а пара дэйрдринов бежала следом за мной вдоль цепи — один справа, другой слева от нее. Одеты они были в одинаковые черные трико, увешанные кожаными ремнями, к которым крепились короткие мечи, арбалеты и колчаны со стрелами. Доспехов не видно, и это прекрасно.

Все-таки, мой поход по Санкструму многому меня научил, да и уроки Амары не пропали даром. Я, как Филлеас Фогг из достопамятного австралийского мультфильма, использовал то, что под рукою. Камней и оружия нет — но имеется колодезная цепь!

Дэйрдрины мчались за мной без торжествующих криков. В мертвом молчании, как настоящие живые мертвецы. Нет, те, хотя бы, иногда стонут, а эти… Оба одинакового роста и примерно схожей комплекции, с развитыми плечами и выпуклой грудью, что значит — тренированные мерзавцы, может быть, в прошлом — дворяне, рыцари, или наемники, нечто вроде ландскнехтов. Секте все равно кто ты — она перемалывает любые души…

Когда барабан вытравил всю цепь и она натянулась, я резко остановился и сделал шаг вперед, так что цепь слегка провисла. В запале погони дэйрдрин справа переступил цепь, и я немедленно натянул ее и вздернул, ударив негодяя в промежность. Он подскочил и что-то вскрикнул, затем повалился на бок. Я дернул цепь, шагнул вперед и ударил по ногам дэйрдрина слева. Получилось и с ним, он не видел цепи в раже погони. Упал. Я запустил в него ведром и кинулся к делянке.

Есть ли у вас план, мистер Фикс?

Нет.

Действую спонтанно, надеюсь сбежать и выжить.

В затылок мой болезненными толчками била кровь.

Вот и делянка. Я перепрыгнул оградку. Поможет ли господину императору эльфийский мертворазум?

Эй! Эльфы! Ау! Я прибыл в филиал Леса Костей, я требую помощи!

Тишина.

Со стороны колодца вдруг раздались смертные вопли и лязг железа. Я сообразил, что стража Таленка шла за нами тайно, и теперь схлестнулась с атакующими. Кто кого, а? Кого — больше? У кого выучка круче?

Дэйрдрин выскочил на тропинку перед делянкой. Наверное, тот, которого я повалил вторым, потому что первый до сих пор корчится от боли в паху. Из носа свищет кровь, особенно алая на фоне мучного лица. Вокруг рта кровавый ореол, будто только что жрал сырое мясо. Глаза на лице-черепе безумно сверкают.

Эльфы! Где вы?

Молчание.

Боевик рванул меч из ножен, опомнился — императора велели взять живым, наверняка и портрет всем показывали — просто кинулся на меня с голыми руками. Я начал отступать, ожидая, что вот-вот выскользнет из земли петля тоски и поможет.

Не помогла.

Пришлось встретить дэйрдрина ударом кулака. С боксом он был не знаком, но разгорячен болью настолько, что мой удар в челюсть не слишком его впечатлил. Он рыкнул и попытался меня облапить. Был он несколько ниже, но шире в плечах, и сил в его руках было больше.